Неточные совпадения
Лариса (со слезами.) Уж если быть вещью, так одно
утешение — быть дорогой, очень дорогой. Сослужите мне
последнюю службу: подите пошлите ко мне Кнурова.
Как ни грязно и ни топко в этом болоте приказных дел, но прибавлю еще несколько слов. Эта гласность —
последнее, слабое вознаграждение страдавшим, погибнувшим без вести, без
утешения.
Тут были, разумеется, противоречия; внутренние противоречия ведут к несчастьям, тем более прискорбным, обидным, что у них вперед отнято
последнее человеческое
утешение — оправдание себя в своих собственных глазах…
Это
последнее сознание в особенности важно, ибо оно составляет не только преимущество, но и
утешение.
Последнее объяснение: я умираю вовсе не потому, что не в силах перенести эти три недели; о, у меня бы достало силы, и если б я захотел, то довольно уже был бы утешен одним сознанием нанесенной мне обиды; но я не французский поэт и не хочу таких
утешений.
Какой нравственности нужно еще сверх вашей жизни, и
последнее хрипение, с которым вы отдадите
последний атом жизни, выслушивая
утешения князя, который непременно дойдет в своих христианских доказательствах до счастливой мысли, что, в сущности, оно даже и лучше, что вы умираете.
Батюшка начнет говорить, что я ему не доставляю никаких радостей, никаких
утешений; что они из-за меня
последнего лишаются, а я до сих пор не говорю по-французски; одним словом, все неудачи, все несчастия, все, все вымещалось на мне и на матушке.
— Вероятно, проигрывается, и сильно даже! — продолжала Муза Николаевна. — По крайней мере, когда
последний ребенок мой помер, я сижу и плачу, а Аркадий в
утешение мне говорит: «Не плачь, Муза, это хорошо, что у нас дети не живут, а то, пожалуй, будет не на что ни вырастить, ни воспитать их».
— А ведь я, брат, об деле с тобой поговорить приехал, — сказал он, усаживаясь в кресло, — ты меня вот бранишь, а я об душе твоей думаю. Скажи, пожалуйста, когда ты в
последний раз
утешение принял?
Вава стояла, как приговоренная к смерти;
последние слова матери казались ей
утешением.
Татьяна Власьевна поняла
последние слова как
утешение Дуне, которой хотелось иметь первенцем сына; но Гордей Евстратыч говорил совершенно серьезно и пестовал маленькую Таню даже больше, чем своего внука Степушку.
Он воображал, как он и его Юлия пойдут под венец, в сущности совершенно незнакомые друг другу, без капли чувства с ее стороны, точно их сваха сосватала, и для него теперь оставалось только одно
утешение, такое же банальное, как и самый этот брак,
утешение, что он не первый и не
последний, что так женятся и выходят замуж тысячи людей и что Юлия со временем, когда покороче узнает его, то, быть может, полюбит.
Только впоследствии, постигнув
утешение, доставляемое чтением в одиночестве, я умел запасаться книгою, над половиною страницы которой обыкновенно засыпал, никогда не забывая в минуту
последней искры самосознания задуть свечу; но во времена студенчества я еще не возил с собою книг и, чтобы хотя на миг разогнать невыносимую скуку, читал на табачном картузе: «Лучший американский табак Василия Жукова; можно получать на Фонтанке, в собственном доме», и через минуту снова: «Лучший американский табак» и т. д.
Ему показалось, что она, и одна она, простит его, и он не ошибся. Ее одно имя пришло ему на память, когда позвякивающие за дверью цепи заставляли просить и молить о продлении
последней минуты свободы, и к дикому вепрю сходила благодать
утешения, что у него есть жена, есть чистое существо, во имя которой он может просить себе снисхождения.
Ераст (целуя руку). Как никогда, как никогда, помилуйте! Подняли меня до небес и опять приказываете мне взять оборот на старое положение. Я так осмеливался думать, что не
последний раз я от вас такое
утешение в своих горестях имею.
Наслаждайтесь
последним сим удовольствием во младенчестве: когда возмужаете, тогда и сего
утешения лишитесь!» (стр. 185).
У Кузьмы хоть
утешение нашлось в
последние минуты — а там?
Я кручину мою многолетнюю
На родимую грудь изолью,
Я тебе мою песню
последнюю,
Мою горькую песню спою.
О прости! то не песнь
утешения,
Я заставлю страдать тебя вновь,
Но я гибну — и ради спасения
Я твою призываю любовь!
Я пою тебе песнь покаяния,
Чтобы кроткие очи твои
Смыли жаркой слезою страдания
Все позорные пятна мои!
Чтоб ту силу свободную, гордую,
Что в мою заложила ты грудь,
Укрепила ты волею твердою
И на правый поставила путь…
Тоненькая, хрупкая, стоя в воде, с бледным вдохновенно-покорным личиком, готовая умереть каждую минуту, Дуня, белокурая и кроткая, казалась ангелом, явившимся напомнить гибнувшим девушкам о
последнем долге земли. Чистый детский голосок с трогательной покорностью читал молитву, а кроткое лицо с выражением готовности умереть каждую минуту больше всяких слов
утешений благотворно подействовало на ее подруг.
И, казалось бы, не нужно было для Ницше много усилий, чтобы сделать
последний шаг и признать, что дело тут не в холодном «метафизическом»
утешении, а в
утешении религиозном.
Как это исправление и вести об Антоне утешили больного старца! как радовался Хабар, что доставил ему такое
утешение, может быть, в
последние часы его жизни!
Утешение это было тем более своевременно, что Савин за два дня перед этим получил от брата из России перевод на пять тысяч рублей и категорическое извещение, что эта сумма представляет
последний остаток его состояния, так как имения, обремененные закладными, должны поступить в публичную продажу, от которой не покроются даже вторичные закладные.
— Владислав Стабровский любит тебя, он тебе пара, я стар, гляжу в гроб… Мое желание, мое лучшее
утешение в
последние дни моей жизни было бы видеть вас мужем и женою… Все имение мое завещаю вам с тем, чтобы вы приняли мою фамилию.
— С того света указывает он тебе на кровь, пролитую за тебя и отечество, на старушку вдову, оставленную без подпоры и
утешения, и требует, чтобы ты даровал жизнь ее сыну и матери отдал кормильца и утешителя. Не только как опекун
Последнего Новика, но как человек, обязанный ему спасением своей жизни, умоляю тебя за него: умилосердись, отец отечества! прости его или вели меня казнить вместе с ним.
У могильного холма долее всех остался Яков Потапович, в горячей молитве искавший
утешения в постигшем его
последнем страшном горе.
Но, к
утешению его, он известился духовно, что друг его принят Христом, потому что, когда язычнику никто не докучал настойчивостью, то он сам с собою размышлял о Христе и призвал его в своем
последнем вздохе.